Война, принёсшая позор поражения, давно минула, но страна по-прежнему катится в тартарары. Избавившись от ярма контрибуций и репараций, государство в новом своём витке избрано иной путь. Новая, якобы эффективная экономическая политика сулила благополучие и покой, но вместо этого она тяжёлым бременем легла на плечи граждан. Все попытки миротворческого или, на худой конец, компромиссного урегулирования конфликтов терпят крах. Поражённая ядом социального и экономического кризиса, страна находится на пороге гражданской войны. Ничего не значит, что голова старого врага-гидры отрублена. На её месте стремительно и незаметно выросла новая тысячеглавая опасность, куда более зловещая. В плоть страны, разворочённой зверем внешней угрозы, впились клыки некогда верного пса, народа.

Вера в силу мирных демонстраций и пикетов утрачена. Вдохновлённые посулами антиправительственных группировок, люди взялись за оружие. Повсюду начали вспыхивать очаги восстаний. От явного сопротивления повстанцы перешли в подполье, сформировав там единую сеть. Наконец политиканы зашевелились и похватались за головы, чтобы в ужасе повыдирать свои жидкие волосёнки. Народное ополчение – временное решение; реорганизация и усиление полиции – риск военного переворота под руководством милитаризированной ячейки. В рамках ведения Комитета Общественной Безопасности был сформирован бронированный спецотряд Х-13. Дивизион революционного образца: в высшей степени мобильная и тяжело вооружённая полиция, единственная цель которой – максимально быстрая и эффективная ликвидация террористических единиц.

На улицах трёхтысячная толпа начала беспорядки. От разведки поступили сведения, что это не более, чем безмозглое и бессмысленное стадо, единственная задача которого – отвлечь от деятельности основной ячейки. Стало известно, что повстанцы действуют в канализации, нашей задачей стало остановить использование сети тоннелей под городом для хранения и транспортировки оружия и боеприпасов. Старт операции назначен на 21:30. Задействованы второй, третий и пятый ударные взводы второй роты и третий взвод первой роты.

Сеть канализации поражает своей разветвлённостью: сплетённой магистралью она охватывает всю столицу, представляя собой второй город с тысячами ответвлений, сотнями тупиков и десятками просторных зал. Без конкретной наводки изучение всех путей может занять долгие часы. Тем не менее, первая рота довольно быстро вступила в конфликт с террористами. Наш дивизион направился к нему на подмогу. В одном из боковых коридоров я замечаю движение и стремительно удаляющуюся фигурку. Направляюсь туда, передо мной маячит красным расплывчатым пятном-маяком одежда убегающего человека. Кажется, это девушка. Мои движения размеренны, шаги чётки: нет нужды ускоряться – она никуда от меня не денется. Девушка мечется от стены к стене, падает, поднимается и продолжает свой бег. Я продолжаю преследование. Наконец она оказывается в тупике. Крепко обняв сумку, прижав её к самому подбородку, она – это совсем юная девочка – затравленно озирается по сторонам, нервно сглатывает и не отрывает от меня испуганного взгляда. С мелкой дрожью её рука тянется к чеке бомбы, лежащей в рюкзаке.

– Не надо, – я стою напротив неё, направив дуло пулемёта, нависаю массой силовой брони над крошечной сжавшейся фигурой ребёнка. Что во мне пугает её больше всего? Сам силуэт? Оружие? Или горящие красным огнём глаза маски? Может, она вовсе и не боится меня.

Ни страха. Ни упрёка. Ни раздумия. Есть приказ – есть цель. И цель эта мертва. Обычная рутина. До настоящего мгновения. Не было никаких сомнений в необходимости уничтожить эту девочку. Она повстанец. Террорист-рецидивист. Проклятый посыльный. Люди зовут их по-разному: мотыльками, светлячками. Кому-то они, порхая туда-сюда и разнося по точкам бомбы, просто не мешают жить; кому-то, напротив, дарят надежду на возможность коренных изменений. Мы, Х-13, кого из-за внешнего облика кличут Оборотнями, называем их Красными шапочками. Потому что волк должен наброситься на мнимо невинного ребёнка и, разодрав ему горло, напиться детской кровью. Я всё это знаю. Я чувствую это. Этим я живу. Должен жить. Но сейчас против воли вопиющего разума я вступаю с ней в переговоры(?). Я должен в неё выстрелить. Я хочу в неё выстрелить.

– Не стой, Комптон! Стреляй! – Наше уединение нарушено появлением моего дивизиона. Теперь девочка освещена ярким софитом фонаря, её тень резкой чёрной косой линией прочерчивает стену. Беззащитная, она под прицелом всех оружий.

– Зачем? – Этот вопрос мне стоило бы адресовать самому себе, но я направляю его ей. Она молчит, лишь отрицательно и устало качает головой и, потянув сначала сопротивляющуюся нить, выдёргивает чеку. Кинувшийся ко мне сослуживец толчком бросает меня на землю. Раздаётся взрыв, и волной нас отбрасывает в сторону.

Я хочу в неё выстрелить. Я не знаю, чего хочу.

Благодаря броне, отделываюсь я лишь сотрясением мозга и ушибами. Из-за своей опрометчивости и нерешительности я должен предстать пред Дисциплинарной комиссией. Рассмотрев дело, они вновь направляют меня в Академию на переподготовку и рекомендуют уповать на дальнейшие распоряжения. Возможно, это лучший для меня выход. Стрельба, борьба, прочие тренировки и бесконечная муштра – вот, что помогает лишить себя мыслей и забыть о том, кто ты. С прочими курсантами я, замкнувшись в себе, я не могу и не хочу сближаться.

Во время увольнительной я встречаюсь со своим другом, исключённым из Академии и служащим сейчас в полиции. Несмотря на кровную вражду между нашими ведомствами и их постоянные попытки саботировать и скомпрометировать друг друга, сами мы, пожалуй, до сих пор остаёмся единственными друзьями у друг друга. Кроме того, он мне полезен: лишь он может сообщить мне, кем была эта девочка и где она похоронена.

Зачем я это делаю?

Придя на кладбище, я заглядываю в бумажку, чтобы уточнитьь номер и место расположения участка, ставшего новым прибежищем… моей… жертвы? Около её скромной могилки курится небольшая ладанка и, что куда важнее, сидит, преклонив колени и сложив молитвенно руки, девушка в красной, как у той шапочки, накидке. Испытывая непривычный ропот, я неуверенно приближаюсь; она медленно поворачивается ко мне, и…

- Ты… – Разжать губы и выдохнуть это обращение – титанический труд. Мои губы снова плотно сжимаются, и, не знаю, хватит ли мне воли разомкнуть их вновь, потому что передо мной она. Или её призрак.

Код:

[align=center][font=Arial Narrow]ASHES TO ASHES, DUST TO DUST
TIME ISN'T HERE TO STAY[/font]
[img]http://i.imgur.com/gCcopQn.gif[/img]  [img]http://i.imgur.com/BnUNtNL.gif[/img]  [img]http://i.imgur.com/vRrXD1R.gif[/img]
[font=Arial Narrow]THE LIFE CLOCKS STRIKES AND YOU OBEY
A LIGHT SHOWS THE RIGHT WAY[/font][/align]

В курсах, что w piosenkę о другом ваще поётся, но я чо —хранцуз штоль, так что хуй с ним. И ваще, конкретно sosnool с этой фигнёй в целом, так что яоо.