Oh,you can hear me cry
See my dreams all die
From where you're standing
On your own.
It's so quiet here
And I feel so cold...

Вон рыболов с вечернего парома
идет, не зная ни добра, ни зла.
У рыболова в волосах солома
и синие безлюдные глаза.

Горят рекламы купли и продажи,
гул новостей разносят провода,
а рыболов закурит и расскажет,
что на озерах зацвела вода.

Игорь Шкляревский. "Лесная молитва в Карелии".

Ну что же, бедный человек,
В области моей большой прогресс.
С тех пор, как ты назвал меня археологией,
Прошли тысячелетия.

Ни к чему мне больше
Каменные боги
И руины с четкими письменами.

Покажи мне что-нибудь, что было твоим,
А я скажу тебе кем был ты.
Крышку от чего-то,
Донышко от чего-то,
Частицу мотора, трубку кинескопа,
Кусочек провода, фалангу пальца
Можно меньше, еще меньше.

Метод,
Которого ты не знал,
Способен разбудить память
В бесчисленных стихиях Вселенной.
Следы крови остаются,
Ложь не тускнеет.
Обретают голос шифры документов.
Все яснее замыслы и сомненья.

Если я захочу
(А захочу ли я —
В этом ты не должен быть уверен),
Я загляну в горло твоему молчанию,
Узнаю, о чем ты думал.
Прочту в твоих глазницах,
Напомню тебе, не упустив ни слова,
Чего ты ждал в жизни — кроме смерти.

Покажи мне что-нибудь,
Что после тебя осталось,
А я соберу из этого — лес и автостраду,
Аэродром, подлость, нежность
И утраченный дом.

Покажи мне свой стишок,
И я скажу тебе, почему —
Он был написан ни раньше и ни позже.

Ах нет, ты меня не понял,
Забери эту смешную бумажку
С буквами.
Мне довольно будет
Горсти твоей земли
И давно забытого запаха гари.(с)

Ненавижу тишину и прохладу ясного осеннего утра. Ненавижу женщин. Особенно беременных. В белых воротничках, с глазами навыкат. терпеть не могу домашних животных. Собак, хомяков, попугаев и вообще все шерстяное. Тиканье часов и бульканье пшенной каши вызывают у меня желание лить расплавленный свинец из окна 3-го этажа на головы прохожих. При половом акте, напротив, страшная зубная боль. Запах сирени и мерное раскачивание поэта, читающего свои стихи, вызывают понос и рвоту. Почти также тошнит от приванивающей одеколоном карамели "Клубника со сливками", а сложносочиненные заморские сладости мне просто хочется топтать ногами и размазывать по стенам в туалете. В общественном транспорте я всегда стараюсь наступить кому-нибудь на ногу или незаметно плюнуть в спину. На светском рауте я плюю в бокалы сокорытников, а в их мягкие фланелевые брюки и бархатные платья втыкаю портновские булавки. Кожаные сумки режу лезвием "shick". Сиденья кресел мажу горчицей. Детей обхожу стороной, потому что все они сопливые, но на всякий случай у меня в карманах всегда полно носовых платков, чтобы моментально душить подвернувшихся под руку. Стариков и старух просто бью топором по голове, чтоб не путались под ногами. После этого обычно дня два не могу прийти в себя – изжога дикая и все тело чешется. Иду в душ, наедаюсь зубной пасты и блюю в зеркало. Продавцам в магазине всегда говорю, что они скоты и говноеды, хотя конечно, если взглянуть на рожи в парламенте, или вот хотя бы на ваши – такие же точно некролюбы и заднепроходцы. Иностранцам обычно показываю язык и кричу в ухо: янки, гоу хоум, а если они не понимают – разбегаюсь и бью головой в живот. После звоню в скорую помощь и громко и отчетливо произношу все матерные слова, которые знаю. ©

Но есть, однако же, еще предположенье,
Что Кука сьели из большого уваженья,
Что всех науськивал колдун, хитрец и злюка:
"Ату, ребята, хватайте Кука".
(с)

-Тогда в четверг?
-Мой любимый день!
-Я достану билеты.
-Здорово! Обожаю билеты! (с)

Признаюсь вам:
мне непонятен тот,
Кто сторонится ярких красок мира, —
В подобном сердце
радость не цветет,
И свет души струится скупо, сиро.
А с тем, кто совершенству розы рад,
Кто принимает мир светло, сердечно,
Я вместе бы прошел и рай, и ад
Прекрасной жизни —
жаркой, быстротечной!

Алексей Бадаев. Стихи.

He is your friend, let him dream;
He’s not your brother, he’s not yr. father,
He’s not St. Michael he’s a guy.

He’ married, he works, go on sleeping
On the other side of the world,
Go thinking in the Great European Night

I’m explaining him to you my way not yours,
Child, Dog, - listen: go find your soul,
Go smell the wind, go far.

Life is a pity. Close the book, go on,
Write no more on the wall, on the moon,
At the Dog’s, in the sea in the snowing bottom.

Go find God in the nights, the clouds too.
When can it stop this big circle at the skull
oh Neal; there are men, things outside to do.

Great huge tombs of Activity
in the desert of Africa of the heart,
The black angels, the women in bed

with their beautiful arms open for you
in their youth, some tenderness
Begging in the same shroud.

The big clouds of new continents,
O foot tired in climes so mysterious,
Don’t go down the otherside for nothing.

Jack Kerouac. Poems.